ПРОЗА
Булка
Почти самый центр Москвы. Я люблю погулять здесь, отдохнуть от бесконечных бесед, от знакомых голосов и лиц. Обычно я сажусь на лавочку, смотрю на фонтан и предаюсь самым светлым воспоминаниям. Или закрываю глаза, слушаю шипение ветра и, словно, погружаюсь в себя.
Так было и в то утро. Земля еще хранила ночную прохладу, солнце щурилось из-за маленького облачка, и было как-то необычно тихо. Я медленно шел в направлении лавочек, чтобы занять свое излюбленное место, и вдруг в десяти шагах от себя увидел собаку. Она лежала на траве в тени редкого кустарника и пристально смотрела на меня. На ней был ошейник. Я огляделся. В парке кроме меня, дворника и, демонстрирующей искусство поцелуя, влюбленной парочки никого не было. Видимо, пес потерялся. Или его бросили.
И у меня вдруг возникло странное чувство, словно кто-то поделился со мной своей печалью и попросил помощи.
«Подожди, я сейчас!» – сказал я собаке и отправился к ближайшему магазину.
Магазин оказался закрытым: почему-то считается, что люди начинают делать покупки лишь после 10:00. Единственным вариантом оставалось летнее кафе у фонтана. Оно только открылось, и я оказался первым посетителем. Внимательно ознакомившись с ценами и прикинув свои возможности, я купил какую-то булку с нерусским названием. Думаю, что пес был бы очень рад такому угощению.
Но, когда я вернулся к лавочкам, там уже не было ни собаки, ни дворника, ни влюбленной парочки. Может, это был их питомец? А может, он просто не стал меня ждать…
Я спустился к реке и долго смотрел на воду, подкармливая жирных и ленивых голубей булкой с нерусским названием.
Таня
Таня возвращалась с дачи в душной переполненной электричке. Она успела занять место у окна и ближайшие два часа могла провести с определенной долей комфорта.
Красивая темноволосая девушка неохотно открыла какую-то книжку и принялась читать. Она знала, что это ненадолго: книга совершенно неинтересная, прочитанная, наверное, уже раз девять. Но это проверенный и самый надежный способ укрыться от назойливых старушек-садоводов и стариков-огородников, которые, похоже, получают удовольствие от чтения моралей молодежи на тему “Старших нужно уважать, старшим нужно уступать…”
Кончилось лето. Беззаботное лето кончилось, неся за собой извечные проблемы и суету. Уже здесь, в электричке, ощущаешь давящую со всех сторон ауру большого города. Шумно и грязно. И совершенно невозможно сосредоточиться. На каждой станции в поезд втискиваются рюкзаки, мешки, тележки, сумки и сумки-тележки. И страшно подумать, что будет твориться ещё через пару остановок.
Строчки в книге постепенно превращаются в сплошные черные линии, а те слова, которые всё же удается разобрать, совершенно не проникают в сознание. Таня отрывается от попыток сделать чтение хоть сколько-нибудь осмысленным и переводит взгляд на мелькающие за окном картины. Настоящие пейзажи, достойные кисти художника. Нет, не те картины, которые привыкли видеть дачники.
Кто из них знает, что чувствуешь, когда бежишь навстречу восходящему солнцу по мокрой холодной траве. Просто бежишь. Или смотришь на звёзды, слушая как ветер трогает лепестки полевых цветов, превращаясь в чуть слышную таинственную музыку. И хочется остановить сердце, чтобы слышать только эту чудесную музыку. А когда вечерняя роса ложится у ног серебряным ковром, говоришь какие-то слова самому близкому и любимому человеку, прощаясь до завтра…
Легкая улыбка озаряет танино лицо. В её глазах появляется живость. Самые счастливые минуты всей её жизни связаны именно с этими пейзажами. Так хочется, чтобы это счастье никогда не кончалось.
Но внезапно маска безразличия сменяет нежную и искреннюю улыбку. В хаосе звуков Таня различает немолодой женский голос, доносящийся откуда-то из соседнего купе:
«Посмотри, какая-то дебильная: сидит и лыбится всю дорогу…»